Раздаточный материал для обсуждения.(статьи Михаила Ходорковского)

1.Кризис Либерализма.

2.Левый поворот.

3.Левый поворот-2.

4.Отзыв на статью Кризис либерализма(Михаил Кулехов)

5.Открытое письмо Ходорковскому(от Михаила Кулехова)

6.Открытое письмо Михаила Кулехова на статью "Левый поворот"(Михаила Ходорковского)

Кризис Либерализма

Российский либерализм переживает кризис - на сегодняшний день в этом практически нет сомнений.

Если бы год назад мне сказали, что СПС и "Яблоко" не преодолеют 5%-ный барьер на думских выборах, я серьезно усомнился бы в аналитических и прогностических способностях говорившего. Сегодня крах СПС и "Яблока" - реальность.

На выборах президента либералов официально представляли два кандидата. Первый - бывший коммуноаграрий Иван Рыбкин - преподнес нам вместо внятной политической кампании дешевый фарс, коего постыдился бы и представитель ЛДПР, специалист по личной безопасности Жириновского Олег Малышкин. Второй кандидат - Ирина Хакамада - как могла дистанцировалась от собственного либерального прошлого, критиковала Бориса Ельцина и упирала на социально ориентированное государство. А потом без тени смущения (и, возможно, не без оснований) назвала 3,84% голосов избирателей своим большим успехом.

Политики и эксперты, которые прошлым летом, вскоре после ареста моего друга и партнера Платона Лебедева, вещали об угрозе авторитаризма, о попрании закона и гражданских свобод, сегодня уже соревнуются в умении говорить медово-сахарные комплименты кремлевским чиновникам. От либерально-бунтарского налета не осталось и следа. Конечно, есть исключения, но они лишь подтверждают правило.

Фактически сегодня мы ясно видим капитуляцию либералов. И эта капитуляция, конечно же, не только вина либералов, но и их беда. Их страх перед тысячелетним прошлым, сдобренный укоренившейся в 90-е гг. могучей привычкой к бытовому комфорту. Закрепленная на генетическом уровне сервильность. Готовность забыть про Конституцию ради очередной порции севрюжины с хреном. Таким был русский либерал, таким он и остался.

"Свобода слова", "свобода мысли", "свобода совести" стремительно превращаются в словосочетания-паразиты. Не только народ, но и большинство тех, кого принято считать элитой, устало отмахиваются от них: дескать, все ясно, очередной конфликт олигархов с президентом, чума на оба ваши дома, где превратили в мясо для червей нас так здорово...

Что происходит после декабрьского фиаско с Союзом правых сил и "Яблоком", никому, по сути, не известно, да и, в сущности, не интересно. "Комитет-2008", решивший сыграть роль совести русского либерализма, сам с готовностью расписывается в собственном бессилии и говорит, почти извиняясь: да уж, мало нас, да и делаем мы все не вовремя, так что рассчитывать не на что, но все же. .. Идея партии "Свободная Россия", которую вроде как задумала создать Хакамада из мелких осколков "Яблока" и СПС, не вызвала в обществе никакого существенного интереса - разве что ажиотаж нескольких десятков профессиональных "партстроителей", почувствовавших запах очередной легкой наживы.

Тем временем на российской политической почве обильно произрастают носители нового дискурса, идеологии так называемой "партии национального реванша" (ПНР). Собственно, ПНР - это и безликая брезентовая "Единая Россия", и лоснящаяся от собственного превосходства над неудачливыми конкурентами "Родина", и ЛДПР, лидер которой в очередной раз подтвердил свою исключительную политическую живучесть. Все эти люди - реже искренне, чаще фальшиво и по заказу, но от того не менее убедительно - говорят о крахе либеральных идей, о том, что нашей стране, России, свобода просто не нужна. Свобода, по их версии, - пятое колесо в телеге национального развития. А кто говорит о свободе, тот либо олигарх, либо сволочь (что, в целом, почти одно и то же). На таком фоне либералом N 1 представляется уже президент Владимир Путин - ведь с точки зрения провозглашаемой идеологии он куда лучше Рогозина и Жириновского. И хочется задуматься: да, Путин, наверное, не либерал и не демократ, но все же он либеральнее и демократичнее 70% населения нашей страны. И не кто иной, как Путин, вобрав всю антилиберальную энергию большинства, обуздал наших национальных бесов и не дал Жириновскому - Рогозину (вернее, даже скорее не им, так как они на самом деле являются просто талантливыми политическими игроками, а скорее многочисленным сторонникам их публичных высказываний) захватить государственную власть в России. Чубайс и Явлинский же сопротивляться "национальному реваншу" были по определению не способны - они могли бы только ожидать, пока апологеты ценностей типа "Россия для русских" не выкинули бы их из страны (как уже, увы, бывало в нашей истории).

Да, все так. И тем не менее либерализм в России не может умереть. Потому что жажда свободы останется одним из самых главных инстинктов человека - хоть русского, хоть китайского, хоть лапландского. Да, это сладкое слово "свобода" многозначно. Но дух, который в нем присутствует, неистребим, неискореним. Дух титана Прометея, подарившего огонь людям. Дух Иисуса Христа, говорившего, как право имеющий, а не как книжники и фарисеи.

Так что причина кризиса русского либерализма - не в идеалах свободы, пусть и понимаемых каждым по-своему. Дело, как говаривал последний премьер-министр СССР Валентин Павлов, не в системе, а в людях. Те, кому судьбой и историей было доверено стать хранителями либеральных ценностей в нашей стране, со своей задачей не справились. Ныне мы должны признать это со всей откровенностью. Потому что время лукавства прошло - и из каземата СИЗО N 4, где я сейчас нахожусь, это видно, быть может, чуть лучше, чем из других, более комфортабельных помещений.

СПС и "Яблоко" проиграли выборы вовсе не потому, что их дискриминировал Кремль. А лишь потому, что администрация президента - впервые - им не помогала, а поставила в один ряд с другими оппозиционными силами.

Да и Ирина Хакамада получила свои выдающиеся 3,84% не вопреки административной властной машине, которая ее просто не заметила, а во многом благодаря тому, что Кремль был истово заинтересован в явке избирателей.

Крупный бизнес (в просторечии "олигархи", термин сомнительный, о чем я скажу позднее) ушел с арены вовсе не из-за внезапного расцвета коррупции в России, а только в силу того, что стандартные лоббистские механизмы перестали работать. Так как были рассчитаны на слабого президента и прежнюю кремлевскую администрацию. Вот и все.

Социально активные люди либеральных взглядов - к коим я отношу и себя, грешного, - отвечали за то, чтобы Россия не свернула с пути свободы. И, перефразируя знаменитые слова Сталина, сказанные в конце июня 1941 г., мы свое дело прос...ли. Теперь нам придется проанализировать наши трагические ошибки и признать вину. Моральную и историческую. И только так найти выход из положения.

Над пропастью во лжи

Русский либерализм потерпел поражение потому, что пытался игнорировать, во-первых, некоторые важные национально-исторические особенности развития России, во-вторых, жизненно важные интересы подавляющего большинства российского народа. И смертельно боялся говорить правду.

Я не хочу сказать, что Чубайс, Гайдар и их единомышленники ставили перед собой цель обмануть Россию. Многие из либералов первого ельцинского призыва были людьми, искренне убежденными в исторической правоте либерализма, в необходимости "либеральной революции" в усталой стране, практически не знавшей прелестей свободы. Но к этой самой революции либералы, внезапно получившие власть, подошли излишне поверхностно, если не сказать легкомысленно. Они думали об условиях жизни и труда для 10% россиян, готовых к решительным жизненным переменам в условиях отказа от государственного патернализма. А забыли - про 90%. Трагические же провалы своей политики прикрывали чаще всего обманом.

Они обманули 90% народа, щедро пообещав, что за ваучер можно будет купить две "Волги". Да, предприимчивый финансовый игрок, имеющий доступ к закрытой информации и не лишенный способности эту информацию анализировать, мог сделать из приватизационного чека и 10 "Волг". Но обещали-то всем.

Они закрывали глаза на российскую социальную реальность, когда широким мазком проводили приватизацию, игнорируя ее негативные социальные последствия, жеманно называя ее безболезненной, честной и справедливой. Что ныне думает народ о той, "большой" приватизации, известно.

Они не заставили себя задуматься о катастрофических последствиях обесценения вкладов в Сбербанке. А ведь тогда было очень просто решить проблему вкладов - через государственные облигации, источником погашения которых мог бы стать налог на прирост капитала (или, например, пакеты акций лучших предприятий страны, переданных в частную собственность). Но властным либералам жаль было драгоценного времени, лень шевелить мозговыми извилинами.

Никто в 90-е гг. так и не занялся реформами образования, здравоохранения, жилищно-коммунальной сферы. Адресной поддержкой малоимущих и неимущих. Вопросами, от решения которых зависело и зависит огромное большинство наших сограждан.

Социальная стабильность, социальный мир, каковые только и могут быть основой всякой долгосрочной реформации, затрагивающей основы основ национального бытия, были российскими либералами проигнорированы. Они отделили себя от народа пропастью. Пропастью, в которую информационно-бюрократическим насосом закачали розовые либеральные представления о действительности и манипулятивные технологии. Кстати, именно в 90-е гг. возникло представление о всесилии неких политтехнологов - людей, которые якобы способны восполнять отсутствие реальной политики в тех или иных областях хитроумными виртуальными продуктами одноразового использования.

Уже избирательная страда 1995 - 1996 гг. показала, что российский народ отверг либеральных правителей. Мне ли, одному из крупных спонсоров президентской кампании 1996 г., не помнить, какие поистине чудовищные усилия потребовались, чтобы заставить российский народ "выбрать сердцем"?!

А о чем думали либеральные топ-менеджеры страны, когда говорили, что дефолту 1998 г. нет альтернативы?! Альтернатива была - девальвация рубля. Причем в феврале и даже июне 1998 г. можно было обойтись девальвацией с 5 руб. до 10 - 12 руб. за доллар. Я и многие мои коллеги выступали именно за такой вариант предотвращения нависавшего финансового кризиса. Но мы, располагая в то время серьезными рычагами влияния, не отстояли свою точку зрения и потому должны разделить моральную ответственность за дефолт с тогдашней властью, безответственной и некомпетентной.

Либеральные лидеры называли себя смертниками и жертвами, свои правительства - "кабинетами камикадзе". Поначалу, видимо, так оно и было. Но к середине 90-х они слишком сильно обросли "Мерседесами", дачами, виллами, ночными клубами, золотыми кредитными картами. Стоическому бойцу либерализма, готовому ради торжества идеи погибнуть, пришла на смену расслабленная богема, даже не пытавшаяся скрывать безразличия к российскому народу, безгласному "населению". Этот богемный образ, приправленный демонстративным цинизмом, премного способствовал дискредитации либерализма в России.

Либералы говорили неправду, что народу в России становится жить все лучше и лучше, так как сами не знали и не понимали - и, замечу, часто не хотели понимать, - как на самом деле живет большинство людей. Зато теперь приходится - надеюсь, со стыдом за себя, любимых, - выслушивать и узнавать это.

Даже по отношению к декларируемым ценностям либерализма его адепты были честны и последовательны далеко не всегда. Например, либералы говорили про свободу слова - но при этом делали все возможное для установления финансового и административного контроля над медиапространством для использования этого магического пространства в собственных целях. Чаще всего подобные действия оправдывались "угрозой коммунизма", ради нейтрализации которой позволено было все. А о том, что сама "красно-коричневая чума" сильна постольку, поскольку либеральное руководство забыло про свой народ, про его подлинные проблемы, не говорилось ни слова.

Информационные потоки захлебывались от сентенций про "диверсифицированную экономику будущего". На деле же Россия прочно села на сырьевую иглу. Разумеется, глубочайший кризис технологического комплекса был прямым следствием распада СССР и резкого сокращения инвестиций из-за высокой инфляции. И либералы обязаны были решать эту проблему - в том числе путем привлечения в правительство сильных, грамотных представителей левого политического крыла. Но они предпочли проблему игнорировать. Стоит ли удивляться, что миллионы представителей научно-технической интеллигенции, основной движущей силы советского освободительного движения конца 80-х гг. , теперь голосуют за "Родину" и КПРФ?

Они всегда говорили - не слушая возражений, - что с российским народом можно поступать как угодно. Что "в этой стране" все решает элита, а о простом люде и думать не надо. Любую чушь, любую наглость, любую ложь он, этот народ, примет из рук начальства как манну небесную. Потому тезисы "нужна социальная политика", "надо делиться" и т. п. отбрасывались, отрицались, отвергались с усмешкой.

Что ж, час искупленья пробил. На выборах-2003 народ сказал официальным либералам твердое и бесслезное "прощайте!". И даже молодежь, про которую думали, даже были уверены, что она-то точно проникнута идеями СПС и всецело поддержит Чубайса, проголосовала за ЛДПР и "Родину".

То был плевок в пресловутую пропасть, образовавшуюся между властными либералами и страной.

А где был в это время крупный бизнес? Да рядом с либеральными правителями. Мы помогали им ошибаться и лгать.

Мы, конечно же, никогда не восхищались властью. Однако мы не возражали ей, дабы не рисковать своим куском хлеба. Смешно, когда ретивые пропагандисты называют нас "олигархами". Олигархия - это совокупность людей, которым на самом деле принадлежит власть, мы же всегда были зависимы от могучего бюрократа в ультралиберальном тысячедолларовом пиджаке. И наши коллективные походы к Ельцину были лишь бутафорией - нас публично выставляли главными виновниками бед страны, а мы и не сразу поняли, что происходит. Нас просто разводили...

У нас были ресурсы, чтобы оспорить игру по таким правилам. Вернее, игру без всяких правил. Но своей податливостью и покорностью, своим подобострастным умением дать, когда просят и даже когда не просят, мы взрастили и чиновничий беспредел, и басманное правосудие.

Мы действительно реанимировали раздавленные последними годами советской власти производства, создали (в общей сложности) более 2 млн высокооплачиваемых рабочих мест. Но мы не смогли убедить в этом страну. Почему? Потому что страна не простила бизнесу солидарности с "партией безответственности", "партией обмана".

Бизнес на свободе

Традиционное заблуждение - отождествлять либеральную часть общества и деловые круги.

Идеология бизнеса - делать деньги. А для денег либеральная среда вовсе не есть необходимость. Крупные американские корпорации, вкладывавшие миллиарды долларов на территории СССР, очень любили советскую власть, ибо она гарантировала полную стабильность, а также свободу бизнеса от общественного контроля. Лишь недавно, в конце 90-х гг. прошлого века, транснациональные корпорации стали отказываться от сотрудничества с самыми одиозными африканскими диктатурами. Да и то отнюдь не все и далеко не всегда.

Гражданское общество чаще мешает бизнесу, чем помогает. Потому что оно отстаивает права наемных работников, защищает от бесцеремонного вмешательства окружающую среду, открытость экономических проектов, ограничивает коррупцию. А все это - уменьшает прибыли. Предпринимателю - говорю это как бывший руководитель одной из крупнейших нефтяных компаний России - гораздо легче договориться с горсткой в меру жадных чиновников, чем согласовать свои действия с разветвленной и дееспособной сетью общественных институтов.

Бизнес не взыскует либеральных реформ в политической сфере, не одержим манией свободы - он всегда сосуществует с тем государственным режимом, который есть. И хочет прежде всего, чтобы режим защитил его - от гражданского общества и наемных работников. Посему бизнес, особенно крупный, обречен бороться с настоящим (не бутафорским) гражданским обществом.

Кроме того, бизнес всегда космополитичен - деньги не имеют отечества. Он располагается там, где выгодно, нанимает того, кого выгодно, инвестирует ресурсы туда и только туда, где прибыль максимальна. И для многих (хотя, бесспорно, отнюдь не для всех) наших предпринимателей, сделавших состояния в 90-е гг., Россия - не родная страна, а всего лишь территория свободной охоты. Их основные интересы и жизненные стратегии связаны с Западом.

Для меня же Россия - Родина. Я хочу жить, работать и умереть здесь. Хочу, чтобы мои потомки гордились Россией - и мною как частичкой этой страны, этой уникальной цивилизации. Возможно, я понял это слишком поздно - благотворительностью и инвестициями в инфраструктуру гражданского общества я начал заниматься лишь в 2000 г. Но лучше поздно, чем никогда.

Потому я ушел из бизнеса. И буду говорить не от имени "делового сообщества", а от своего собственного. И либеральной части общества, совокупности людей, с которыми мы друг друга можем считать соратниками, единоверцами. Среди нас, конечно, есть и крупные бизнесмены, ибо никому в мир подлинной свободы и реальной демократии вход не заказан.

Выбор пути

Что мы можем и должны сегодня сделать?

Назову семь пунктов, которые представляются мне приоритетными.

Осмыслить новую стратегию взаимодействия с государством. Государство и бюрократия - не синонимы. Пришло время спросить себя: "Что ты сделал для России?". Что Россия сделала для нас после 1991 г., уже известно.

Научиться искать правды в России, а не на Западе. Имидж в США и Европе - это очень хорошо. Однако он никогда не заменит уважения со стороны сограждан. Мы должны доказать - и в первую голову самим себе, - что мы не временщики, а постоянные люди на нашей, российской земле. Надо перестать пренебрегать - тем паче демонстративно - интересами страны и народа. Эти интересы - наши интересы.

Отказаться от бессмысленных попыток поставить под сомнение легитимность президента. Независимо от того, нравится нам Владимир Путин или нет, пора осознать, что глава государства - не просто физическое лицо. Президент - это институт, гарантирующий целостность и стабильность страны. И не приведи господь нам дожить до времени, когда этот институт рухнет, - нового февраля 1917 г. Россия не выдержит. История страны диктует: плохая власть лучше, чем никакая. Более того, пришло время осознать, что для развития гражданского общества не просто нужен - необходим импульс со стороны власти. Инфраструктура гражданского общества складывается на протяжении столетий, а не возникает в одночасье по взмаху волшебной палочки.

Перестать лгать - себе и обществу. Постановить, что мы уже достаточно взрослые и сильные, чтобы говорить правду. Я уважаю и высоко ценю Ирину Хакамаду, но в отличие от моего партнера Леонида Невзлина отказался финансировать ее президентскую кампанию, так как увидел в этой кампании тревожные очертания неправды. Например: как бы ни относиться к Путину, нельзя - потому что несправедливо - обвинять его в трагедии "Норд-Оста".

Оставить в прошлом космополитическое восприятие мира. Постановить, что мы - люди земли, а не воздуха. Признать, что либеральный проект в России может состояться только в контексте национальных интересов. Что либерализм укоренится в стране лишь тогда, когда обретет твердую, неразменную почву под ногами.

Легитимировать приватизацию. Надо, необходимо признаться, что 90% российского народа не считает приватизацию справедливой, а ее выгодоприобретателей - законными собственниками. И пока это так, всегда будут силы - политические и бюрократические, а то и террористические, - которые будут посягать на частную собственность. Чтобы оправдать приватизацию перед лицом страны, где представления о римском праве собственности никогда не были сильными и отчетливыми, надо заставить большой бизнес поделиться с народом - вероятно, согласившись с реформой налогообложения полезных ископаемых, другими, возможно, не очень приятными для крупных собственников шагами. Лучше начать эти процессы самим, влиять на них и управлять ими, нежели пасть жертвой тупого сопротивления неизбежному. Чему быть, того не миновать. Легитимация приватизации нужна не власти, которая всегда предпочтет иметь зацепки для давления на нас. Это нужно нам и нашим детям, которые будут жить в России - и ходить по улицам российских городов без глубоко эшелонированной охраны.

Вложить деньги и мозги в создание принципиально новых общественных институций, не замаранных ложью прошлого. Создавать настоящие структуры гражданского общества, не думая о них как о сауне для приятного времяпрепровождения. Открыть двери для новых поколений. Привлекать к себе совестливых и талантливых людей, которые и составят основу новой элиты России. Самое страшное для сегодняшней России - это утечка мозгов, ибо основа конкурентоспособности страны в XXI в. - мозги, а не скудеющие залежи сырья. Мозги же всегда будут концентрироваться там, где для них есть питательная среда - все то же гражданское общество.

Чтобы изменить страну, нам самим надо измениться. Чтобы убедить Россию в необходимости и неизбежности либерального вектора развития, надо изжить комплексы и фобии минувшего десятилетия, да и всей муторной истории русского либерализма.

Чтобы вернуть стране свободу, необходимо прежде всего поверить в нее самим.

 

Михаил Ходорковский, частное лицо, гражданин Российской Федерации

Левый поворот.

 

Сегодня принято считать – и, к счастью, говорить, – что в стране неудержимо набирают силу авторитарные тенденции, причем в самом нетворческом, застойном, маразматически-черненковском варианте.

С этим трудно спорить. Однако неправы те многочисленные аналитики и наблюдатели, российские и зарубежные, кто связывает возрождение авторитарного застоя в России с Владимиром Путиным и его "ленинградской" командой. Пропуск в новейшую российскую историю авторитаризму выписали в 1996 г., когда очень специфическим образом Борис Ельцин во второй раз был сделан президентом России.

Я хорошо помню мрачноватый январь 1996-го. Тогда большинству либералов и демократов (а я, конечно же, не слишком вдумываясь в трактовку слов, относил себя и к тем и к другим) было трудно и тоскливо на душе от безоговорочной победы КПРФ на думских выборах – 1995. Но еще больше – от готовности многих и многих представителей ельцинского истеблишмента выстроиться в очередь к Геннадию Зюганову и, не снимая правильной холопской улыбки, получить прощение за все прежнее свободолюбивое буйство – вместе с пачкой свеженапечатанных талонов для сверхнового спецраспределителя.

Впрочем, в ту пору у меня и моих единомышленников не было ни малейшего сомнения, что Зюганов выиграет предстоящие президентские выборы. И вовсе не потому, что Ельцин, как тогда казалось, то ли тяжко болеет, то ли сурово пьет, то ли попросту утратил интерес к продолжению собственной власти. Мы тогда еще не знали умных политологических терминов, но уже понимали: изменилось нечто, что можно назвать национальной повесткой дня.

В 1990–1991 гг., посреди очевидной бессмысленности затянувшегося советского строя, страна бредила свободой. Правом быть собой, думать, говорить, читать, слышать и видеть, ездить за границу, не ходить на партсобрания и еженедельные политинформации, забить болт на овощные базы и не отчитываться за каждый свой шаг перед первым отделом. Мы ждали демократии как чуда, которое само собой, безо всякого человеческого участия и усилия решит все наши проблемы на десятилетия вперед. И Советский Союз, стоит ему воспользоваться волшебным рецептом демократического зелья, всего за каких-то 400–500 дней (да и тех много!) станет очень большой, богатой и чистой Швейцарией. На худой конец – Финляндией.

Но к середине 90-х стало ясно, что чудо демократии как-то не задалось. Что свобода не приносит счастья. Что мы просто не можем быть честными, умеренными и аккуратными по-буржуазному, по-швейцарски. Перед страной и ее – нашим – народом стали в полный рост совсем другие вопросы:

справедливость: кому досталась советская социалистическая собственность, которую кровью и потом ковали три поколения? Почему люди, не блещущие ни умом, ни образованием, заколачивают миллионы, а академики и герои, мореплаватели и космонавты оказываются ниже черты бедности? Значит, не таким плохим был советский социализм, будь он трижды благословен и проклят одновременно...

чувство собственного национального достоинства: почему, когда мы жили в плохом Советском Союзе, нас уважал или, во всяком случае, боялся весь мир, теперь же, в дни свободы, презирают как недоумков и наглых нищих?

нравственность в политике: мы не любили ЦК КПСС и ЦК ВЛСКМ за их цинизм и незаслуженные привилегии, но разве заслужили мы правителей вдесятеро более циничных и стократ более вороватых, чем партийные бонзы, которые на фоне новых кажутся уже милыми дачными дедушками и бабушками?

страх перед неопределенностью будущего, перед отсутствием цели: нас выкинули из старого ободранного "Запорожца" с ручным управлением, обещая пересадить в "Мерседес", однако ж просто бросили в глухом закоулке вселенной на сырой грунтовой дороге. Где мы? В какой точке мира? И есть ли тут хоть какой-то постоянный источник света?

Хотели мы того или нет, но убедительно ответить на все эти вопросы мог тогда только Геннадий Зюганов. И потому я в числе еще 13 крупных (по тем временам) бизнесменов подписал в марте 1996 г. почти забытое сейчас обращение "Выйти из тупика!". Идея письма была очень проста, и, самое главное, мы в нее верили. Президентом России должен оставаться Борис Ельцин – как гарант гражданских свобод и человеческих прав. Но премьер-министром, причем, несомненно, с расширенными полномочиями, должен стать глава КПРФ. Потому что экономическая и социальная политика не могут не "покраснеть" – иначе "послевыборная война", как говорилось в тексте обращения, неизбежна. Нужен левый поворот, чтобы примирить свободу и справедливость, немногих выигравших и многих, ощущающих себя проигравшими от всеобщей либерализации.

Компромиссный (и исторически оправданный) тандем Ельцин – Зюганов, как всем известно, не состоялся. Почему – лучше знают те, кто в отличие от меня был вхож в Кремль. Может быть, виноваты ближайшие ельцинские соратники, которые не хотели ничем делиться, пусть даже и ради предотвращения затяжной нестабильности. А может – Геннадий Зюганов, который то ли не хотел договариваться, будучи на 100% уверен в собственной победе, то ли, как считают теперь многие его товарищи по чувствам и перу, просто не хотел власти в России, прозорливо боялся этого страшного бремени.

Была избрана другая стратегия. Многомиллионные вложения и машина безграничных манипуляций общественным мнением во имя победы Ельцина. Несомненно, авторитарный сценарий. Ценности конца 90-х сложились именно тогда, и важнейшая из них – цель оправдывает средства. Если нам нужна победа, не пустим коммунистов в телевизор, а потом разберемся. Вытащим генерала Лебедя, чтобы отобрал у Зюганова 15%, а потом выкинем за ненадобностью. Тогда журналисты стали превращаться из архитекторов общественного мнения в обслугу хозяев, а независимые общественные институты – в рупоры спонсоров. С июля 1996 г. мы знаем, что "бабло побеждает зло" – и только оно.

В 1996 г. Кремль уже знал, что пролонгировать праволиберальный ельцинский режим демократическим путем невозможно – в условиях состязательности и равенства всех соискателей власти перед законом Зюганов непобедим. Потом стало ясно, что и преемственность власти в 2000 г. нельзя обеспечить без серьезного отступления от демократии. И так возник Владимир Путин с уже начавшейся второй чеченской войной на плечах и полит-технологическим сценарием, призванным обеспечить "стабильность во власти – стабильность в стране".

Летом 1999 г., когда здоровье Ельцина вызывало все больше сомнений и вопросов, новое поколение кремлевских кукловодов просто решило, что для выживания режима необходим гигантский блеф. Надо сделать вид, что мы отвечаем на все ключевые вопросы застывшей в неизменности с 1995 г. повестки дня (см. выше), а в настоящей жизни, где власть, собственность и деньги, делаем все как раньше. Этот блеф и стал основным содержанием проекта "Путин-2000". Авторитарного проекта, который явился прямым логическим продолжением и следствием проекта "Ельцин-1996".

В 2005 г. противоречие ожиданий и реальности начало наконец раскрываться. Признаком того стали январские демонстрации против монетизации льгот. "Путинское большинство", пусть и отравленное телевизором и вдохновенными требованиями "мочить в сортире", вдруг поняло, что его просто использовали, а менять государственную стратегию никто и не собирался.

Так что сегодня перед страной стоят все те же неотвеченные вопросы. Повестка не изменилась. А воля людей к справедливости, к переменам стала тверже и ярче. И пусть 60-долларовый баррель нефти никого не вводит в заблуждение. Социальные взрывы случаются не там, где экономический крах, а где пришла пора распределять плоды экономического подъема.
Не там, где все более или менее равны в нищете, а где 1% богатых и 9% относительно благополучных материально и психологически резко оторвались от 90% бедных и – что еще более важно – униженных. 2 млн подписей, собранных в мае – июне 2005 г. за всеобщую забастовку российских учителей, – это ли не доказательство того, что стабильность в стране иллюзорна, а "кризис назрел"?

Не надо сбрасывать со счетов то, что наши соотечественники стали к тому же гораздо жестче, чем были 10 лет назад. Неоднократно обманутые люди теперь не поверят новому блефу, даже очень замысловатому и витиеватому. В этом смысле судьба проекта "Преемник-2008" совсем не так проста.

Кремлевские политтехнологи опять – и еще тверже – знают, что этот государственный курс может сохраниться только антидемократическим путем. Что на честных выборах неизбежно победят левые. Потому и закручиваются гайки, и монополизируется телевизионный эфир, и избирательный закон меняется в направлении полного неучастия в выборах всех партий, кроме тех, которые на 102% подконтрольны президентской администрации.
И запрещаются общенациональные референдумы, чтобы никто часом не узнал, за какие идеи и ценности на самом деле выступает народ.

Да только авторитетные социологические опросы (в том числе свежий опрос "Левада-центра") не оставляют сомнений: ценности – левые. 97% жителей России – за бесплатное образование, 93% считают, что пенсия не должна быть ниже прожиточного минимума, 91% – за безусловный возврат дореформенных сбережений граждан. И здесь же: 81% – за возвращение к прямым выборам губернаторов, 59% – за восстановление института депутатов-одномандатников. Это и есть, собственно, программа следующей российской власти: государственный патернализм и демократия, свобода и справедливость – вместе, по одну сторону баррикад.

А значит, несмотря на все ухищрения, левые все равно победят. Причем победят демократически – в полном соответствии с волеизъявлением большинства избирателей. Мытьем или катаньем. На выборах или без (после) таковых. Левый поворот состоится. И когорта прямых продолжателей нынешней власти легитимной уже не будет.

Кремль может, конечно, питаться иллюзиями, что можно снова перекрыть бревном авторитаризма дорогу истории. Еще подморозить страну, ликвидировать последние неподцензурные газеты и радиостанции, арестовать счета тех, кто не слушается, и т. д. Но ресурс постсоветского авторитарного проекта в России исчерпан. Во-первых, потому, что ему противостоит народ, который ареста счетов не боится – в силу их отсутствия, – а свой выбор уже готов делать не по рекомендациям официальных СМИ, а по зову собственного исторического нутра. Во-вторых, чтобы в таком проекте идти до конца, нужны Ленин со Сталиным, на худой конец – Троцкий: люди, бесконечно уверенные в собственной правоте, не мотивированные ничем, кроме своей идеологии и легитимированной ею власти, готовые за эту власть умирать и убивать. В Кремле сегодня таких людей нет и быть не может: интересы и жизненные устремления нынешних российских руководителей – к счастью и для них, и для остальной России – слишком меркантильны и буржуазны, чтобы можно было представить их в роли кровавых палачей и вешателей. Говорю об этом как человек, только что получивший от них девять лет тюрьмы.

В большинстве стран бывшего соцлагеря левые силы пришли к власти в середине 90-х и примирили свободу со справедливостью. В результате чего власть в этих странах избежала тяжелого кризиса легитимности – того самого, с которого начинаются все революции. Левого поворота вовремя не случилось только на постсоветском пространстве. Поскольку правящие группы посчитали, что можно избежать принципиального обсуждения реальной национальной повестки дня, соблазняя народ несуществующей стабильностью. В результате возникли и революция роз, и Майдан, и восстание желтых тюльпанов. И теперь, когда, например, украинская власть, рожденная на Майдане, ставит вопрос о пересмотре приватизации, обижаться и хвататься за голову нечего: если б вопрос о легитимации приватизации правящая элита поставила 5–6 лет назад, то, быть может, и Майдана никакого бы не было.

Хочу оговориться, что пресловутая легитимация приватизации отнюдь не означает огосударствления экономики – национализации с переходом крупнейших предприятий под безраздельный контроль никому не подотчетных бюрократов. Напротив, результатом легитимации будет закрепление класса эффективных собственников, которые в народном сознании будут уже не кровопийцами, а законными владельцами законных предметов. Так что левый поворот нужен крупным собственникам никак не меньше, чем большинству народа, до сих пор неизбывно считающему приватизацию 1990-х гг. несправедливой и потому незаконной. Легитимация приватизации станет оправданием собственности и отношений собственности – может быть, впервые по-настоящему в истории России.

В составе следующей российской власти неизбежно будут КПРФ и "Родина" – или исторические преемники этих партий. Левым же либералам ("Яблоку", Рыжкову, Хакамаде и др.) пора определяться, войдут они в состав широкой социал-демократической коалиции или останутся на брюзжащей, политически бессмысленной обочине. По моему мнению, обязательно должны войти – только самый широкий состав коалиции, в которой люди либерально-социалистических (социал-демократических) взглядов будут играть ключевую роль, избавит нас от зарождения на волне левого поворота нового сверхавторитарного режима.

Новая российская власть должна будет решить вопросы левой повестки, удовлетворить набравшее неодолимую силу стремление народа к справедливости. В первую очередь – проблемы легитимации приватизации и восстановления патерналистских программ и подходов в ряде сфер. Заниматься этим придется даже в том случае, если следующим президентом будет либеральный Михаил Касьянов или прямой путинский преемник – скажем, Сергей Миронов. Иначе государство взорвется, энергия протеста прорвет слабую оболочку власти.

Левый поворот в судьбе России столь же необходим, сколь и неизбежен. А Владимиру Путину, чтобы дать мирному левому повороту свершиться, много трудиться не придется. Надо – всего лишь – в конституционные сроки уйти на покой и обеспечить демократические условия для проведения следующих выборов. Только это гарантирует перспективу стабильного демократического развития страны без потрясений и риска распада.

 

(опубликовано в газете «Ведомости» 01.08.2005)

Левый поворот - 2

 

В ходе широкой дискуссии, которую вызвала моя статья "Левый поворот", возникло несколько вопросов первостепенной важности, на которые надо ответить безотлагательно.

1. Существуют ли сегодня в России дееспособные, современные оппозиционные силы с левыми и леволиберальными взглядами?

2. Какова реальная экономическая программа "левого поворота"?

3. Есть ли в стране кадровый потенциал, достаточный для обеспечения "левого поворота", реализации его политико-экономической программы?

И наконец: 4. Заключенный Ходорковский со товарищи, неужели вы думаете, что смена власти в России облегчит вашу участь?

Этот вопрос, явный или подспудный, обрушился на меня из праволиберальных кругов, неожиданно оказавшихся главной идеологической опорой режима Владимира Путина. С ответа на этот, последний – во всех смыслах слова – вопрос я и начну.

Кошмар-2008 Принято считать, что десятки, сотни российских политиков и администраторов мечтают занять в 2008 году президентский пост. Чтобы контролировать "Газпром", "Роснефть", экспорт-импорт вооружений, а заодно еще и три главных общенациональных телеканала. Зарабатывать миллиарды долларов, устраивать приемы в Кремле, Петергофе и Стрельне, ездить на охоту с президентом Франции и рыбалку – с президентом США, после чего похвалишь самого себя по телевизору и спишь спокойно. Как минимум до окончания конституционного срока президентских полномочий. А то и дольше.

В этом – отражение паразитического образа мышления российской политической элиты наших дней. Единственный вопрос, который эту элиту по-настоящему беспокоит,– как бы успеть от страны под названием Россия что-нибудь осязаемое получить. Вопрос "что ты сделал для России?" не стоит в принципе.

Лично мне Россия дала очень многое. В 70-80-е годы – образование, которым можно гордиться. В 90-е годы она сделала меня самым богатым (по версии Forbes) постсоветским человеком.

В этом десятилетии отняла собственность, посадила в тюрьму, где дала возможность получить еще одно образование, на этот раз общечеловеческое и гуманитарное. И я могу сказать, что люди, которые через два с половиной–три года соберутся править Россией, должны будут понимать, что паразитический подход больше не работает. Поскольку страна неконкурентоспособна и запаса прочности, заложенного Советским Союзом, уже не хватает.

Итак, к 2008 году Российская Федерация подойдет с набором следующих объективных – подчеркиваю, объективных, существующих помимо нашего желания о них думать – проблем:
износ национальной инфраструктуры, чреватый системной техногенной катастрофой; демографический кризис; сокращение населения страны со скоростью почти 1 млн человек в год приведет в том числе к тому, что в ряде регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока китайское население (состоящее в первую очередь из нелегальных иммигрантов) почти сравняется по численности с русским; граждане КНР будут преобладать в различных секторах дальневосточной экономики – от розничной торговли до новых сырьевых инвестиционных проектов;

паралич ряда машиностроительных отраслей, в первую очередь самолетостроения, станкостроения и сельхозмашиностроения, что приведет помимо негативных последствий в структуре экономики к ликвидации порядка 3 млн рабочих мест;

системный кризис оборонно-промышленного комплекса, выросшего из него сектора высоких технологий, который сегодня "доедает" остатки еще советских проектно-конструкторских разработок, но пытается освоить западные технологии "третьей волны" и давно ничего не знает про самостоятельное творческое развитие;

переход от прекращения омоложения науки к ее физическому вымиранию; фундаментальная наука уже перестает потреблять кадры моложе 30 лет, что сделает ее существование хроникой нешироко объявленной смерти;

фактическая утрата контроля со стороны Москвы за внутренней ситуацией на Северном Кавказе, в первую очередь в Чечне и Дагестане, где резко вырастет активность ваххабитских и иных экстремистских группировок; кавказский кризис связан не в последнюю очередь с беспрецедентным уровнем безработицы и отсутствием какой бы то ни было программы развития Северного Кавказа; все участие федерального центра в судьбе региона сводится к периодическим финансовым подачкам, которые тут же разворовываются, подогревая борьбу между властно-криминальными кланами за право украсть каждый бюджетный рубль;

крах наших вооруженных сил, которые сегодня представляют собой не современную армию России, а разлагающийся и почти небоеспособный кусок войск давно несуществующего государства СССР;

паралич переведенной на подножный корм силовой системы, привыкшей заниматься "крышеванием" и другими видами специфической экономической деятельности, но не способной решить реальные проблемы ни на полыхающем Кавказе, ни в других регионах России; о том, чтобы силами правоохранительной системы остановить чудовищную нелегальную миграцию на востоке страны, и речи нет.

Это не все проблемы, только часть. Вы еще хотите в Кремль, дорогие преемники Путина?

С уходом (в законные сроки, ни днем раньше и не часом позже) Владимира Путина страну должна перенять новая, ответственная элита, которая будет понимать власть как долгосрочное, может быть, неблагодарное (на первых порах) строительство, а не сплошной раздел и передел. И в этой элите доминирующим не будет вопрос "а зачем тебе это нужно?". Да не нам это нужно, господа хорошие, а стране, иначе она никогда не станет современным развитым и уважаемым государством, а скорее распадется еще при жизни нашего поколения, а спокойно мириться с развалом нашей страны, мы, как граждане России, не можем, не хотим и не собираемся.

Но для того чтобы все перечисленные и неперечисленные тяжелейшие проблемы решить, нужна традиционная мобилизация всего народа. Причем мобилизация не лагерная, а творческая, востребующая интеллектуальные ресурсы десятков миллионов наших сограждан на базе единой национальной идеи. Люди, привыкшие, что власть от них бесконечна далека, что они ни за что не отвечают, так называемым элитам на них наплевать, должны вновь почувствовать, что Россия – наша общая страна, которая думает и заботится о всех, кто в ней живет, и за которую они тоже в ответе. А это достигается в первую очередь качественным изменением принципов государственной и социальной политики, возрождением демократических методов управления страной, в том числе государственного патернализма как инструмента единения государства и народа, как признания факта, что государство и экономика существуют для нужд людей.

Да, демократия не позволяет реализовать идеальную либеральную модель "каждый за себя", да, избиратель потребует уступки части свалившегося с неба нефтяного богатства на нужды тех, кто по здоровью, образованию, возрасту и другим причинам не может сам добиться личного успеха в современном обществе без его (общества) помощи.

Потому и необходим тот самый левый поворот. Для преодоления патологического, космического отчуждения между элитами и народом, властью и теми, кем эта власть правит.

 А вовсе не для того, чтобы, как полагают некоторые теоретики "путинской стабильности", оппозиция, победив на думских выборах, выпустила Ходорковского из тюрьмы. Без преодоления отчуждения невозможна единая национальная идея, а без национальной идеи – спасение и возрождение страны. Если кому-то не нравится слово "левый", пусть найдет другое. Суть поворота от этого не меняется.

Кроме того, левый поворот неизбежен, потому что новый, "левый" цикл в большой российской политике давно уже наступил.

И ни ухищрения, с помощью которых ему не дают проявиться, ни множащиеся в последнее время попытки пропагандистского (предвыборного) стимулирования не дадут ничего, кроме дальнейшего разложения народа и государственности. Чем раньше левая энергия получит возможность выйти на поверхность и принять на себя свою долю ответственности за настоящее и будущее России, тем более созидательной и менее опасной она будет. Если нынешняя правящая элита трансформируется демократически, мы получим мирную смену власти. Если будет тянуть, а тем более вслед за наименее ответственной частью элиты провоцировать экстремистский сценарий, надеясь оправдать им авторитаризм,– последствия для страны будут печальны и абсолютно предсказуемы, а о стабильности, постиндустриальном развитии, достойном месте в мире можно будет забыть надолго.

Программа-2020 Политико-экономическая программа будущей правящей элиты России (программу можно назвать социальной или социал-либеральной, это будет верно, хотя и лишь отчасти) рассчитана на 12 лет. Это разумный срок ее реализации. Не надо думать, что 12 лет – это "три президентских срока". Программа может быть эффективно реализована только при условии смены государственно-политической модели России, а именно перехода к президентско-парламентской республике. Где президент будет моральным лидером, гарантом единства страны, верховным главнокомандующим, непосредственным начальником силовых структур и центром формирования идеологии внешней политики. А всем комплексом вопросов экономики и социальной сферы займется правительство, формируемое Государственной думой и ответственное перед парламентом за результаты своей работы.

Кроме того, необходимо возрождение реального федерализма, переход к выборности глав регионов и членов российского сената, становление реального местного самоуправления, обладающего необходимыми, в том числе финансовыми, полномочиями и возможностями. Только в таком случае мы получим ответственные региональные элиты, которые будут заинтересованы в долгосрочном развитии, "культивировании" своих территорий. Бюрократу, отправляемому Кремлем в регион на "кормление" (свое собственное и вышестоящих товарищей), на долгосрочное развитие по определению наплевать. К тому же только в условиях федерализма, понятного и взаимосвязанного распределения прав и ответственности мы сможем договориться с "проблемными" регионами, в первую очередь национальными республиками, нейтрализовать растущий или зарождающийся сепаратизм.

Цели этой программы, которая может быть в основных своих положениях реализована к 2020 году, таковы.

1. Увеличение численности населения России до 220-230 млн человек, что позволит освоить Восточную Сибирь и Дальний Восток силами российского народа и избежать расчленения страны в результате "китаизации" восточных регионов. Программа борьбы с депопуляцией должна предполагать, во-первых, создание государством понятных стратегических ориентиров для новых поколений, во-вторых, прямое финансовое стимулирование рождаемости, обеспечивающее по крайней мере прожиточный минимум для каждого новорожденного (что потребует около $10 млрд в год).

2. Достижение следующей структуры национальной экономики: 40% – "экономика знаний"; 40% – нефть, газ, металл, лицензионное производство; 20% – сельское хозяйство, включая переработку и торговлю. Переход от экономики "нефтегазовой трубы" к "экономике знаний" позволит увеличить ВВП России за 12 лет в 3,5-4 раза – до $4-5 трлн. Замечу, что размер ВВП выступает здесь лишь индикатором, но никак не конечной целью развития. Достижение цели подразумевает, в частности: создание действенного режима свободных и особых экономических зон для высокотехнологичных производств; развитие (создание) необходимой современной технической инфраструктуры – первоначально хотя бы в рамках технопарков; формирование венчурных фондов с долей государственного капитала для обеспечения привлекательности инвестиций в приоритетных направлениях; формирование системы государственных и частно-государственных грантов на образование и исследования; системную защиту и поощрение инновационной активности творческой молодежи, предпринимательства на уровне государственной политики.

3. Сохранение территории России и закрепление ее нынешних границ, в том числе посредством реализации значительных инвестиционных программ в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Достижение этой цели подразумевает создание масштабных центров деловой активности России на востоке и за Уралом. Объем инвестиционных программ, которые могут финансироваться как частным капиталом, так и в рамках механизма частно-государственного партнерства, достигнет $200 млрд в течение 10-15 лет.

4. Создание практически с нуля новых вооруженных сил России. Мы не можем жить больше с остатками армии другого, давно несуществующего, как я уже сказал выше, государства. Объем стартовых инвестиций в создание новой армии – около $50 млрд.

5. Воссоздание системного образования и фундаментальной науки как системы воспроизводства интеллектуального потенциала нации. Россия не может жить импортом научных достижений, и отнюдь не только по соображениям "национальной гордости". Если у нас не будет собственной мощной науки, мы не только не сможем создать экономику знаний, но и потеряем лучшие молодые мозги – они уедут на Запад (да и не только на Запад, та же Индия, современный мировой центр офшорного программирования, их примет с распростертыми объятиями). А без интеллектуального потенциала следующих поколений ни возрождения России, ни тем более "российского прорыва" – не будет. Подобная программа потребует увеличения финансирования фундаментальной науки в 2,5-3 раза по сравнению с сегодняшними показателями.

6. Кардинальная модернизация национальной коммунальной инфраструктуры и создание новых транспортных коммуникаций – автомобильных и железных дорог – преимущественно на востоке и юге страны. Это потребует порядка $80 млрд инвестиций, частных и государственных, в течение десяти лет.

7. Создание исторически и ментально традиционной для России системы социальной защиты населения, включающей бесплатное качественное медицинское обслуживание и качественное обязательное среднее образование для 100% населения, бесплатное высшее образование для 50% молодежи, гарантии предоставления в полном объеме ранее имевшихся социальных льгот или их реального денежного эквивалента.

Реализация программы потребует около $400 млрд государственных инвестиций и около $500 млрд инвестиций частных. Со вторыми проще – они потянутся в страну, как только будет упразднена заведомо неэффективная фантомная "вертикаль власти", восстановлен полнокровный федерализм, появится ответственная элита, готовая брать на себя обязательства и давать гарантии. С государственными, как всегда, сложнее. Где их взять?

Источников – три.

1. Изменение регламента использования сырьевой ренты. Кремлевский прогноз резервов ЦБ на 2008 год – $300 млрд. То есть $140 млрд прироста за три года. В стабфонде уже накоплено $50 млрд, и он аккумулирует $100 млрд за три года при небольшом изменении цены отсечения. Таким образом, государство имеет свободных ресурсов по $60-70 млрд в год. Ресурсов, которые можно и нужно использовать для инвестиций в собственную экономику.

2. Легитимация приватизации – через специальный компенсационный налог – принесет федеральному бюджету и целевым внебюджетным фондам около $30 млрд.

3. Дополнительные доходы бюджета, которые возникнут при изменении темпов экономического роста. Рост в 12-15% в год, который вполне достижим при изменении структуры экономики и модели управления ею, принесет федеральному бюджету дополнительные ежегодные доходы на уровне $20 млрд.

Таким образом, финансовых источников достаточно, чтобы обеспечить необходимый уровень вложений и в их государственной части.

Легитимация приватизации

Нельзя сказать, что приватизация 90-х годов была абсолютно неэффективна экономически. Да, многие крупнейшие предприятия России были проданы за символическую стоимость. Но не надо забывать, что главной целью той приватизации было вовсе не немедленное пополнение бюджета за счет доходов от продажи объектов, а создание института эффективного собственника. И эта задача была в целом решена.

Я помню, каким был ЮКОС, когда я пришел в него в 1996 году. А ведь компания по сравнению с другими нефтяными госгигантами пребывала тогда еще в относительно удовлетворительным состоянии. Тем не менее добыча нефти падала на 15% в год, долги всем подрядчикам составляли около $3 млрд, задержки по зарплате достигали шести месяцев, работники то глухо роптали, то открыто негодовали, воровство в каждом звене было страшное. Когда я уходил из ЮКОСа (2003 год), зарплаты достигали уже 30 000 рублей в месяц, ни о каких задержках платежей не было и речи, а налоговые поступления в бюджеты всех уровней составляли уже $3,5-4 млрд в год – причем при цене нефти на уровне $27-30 за баррель, а не $60, как сейчас. То есть благодаря той самой приватизации был создан реальный менеджмент, которого в эпоху "красных директоров" просто не существовало.

Тем не менее приватизация была неэффективной политически и социально. Потому что более 90% российского народа не считают ее справедливой. А значит, результаты приватизации не признаются нашими согражданами, и в таких условиях перманентный и бесконечный передел собственности неизбежен.

Я предлагаю не изобретать колесо и воспользоваться весьма успешной схемой легитимации приватизации, которую в конце 90-х годов использовали британские лейбористы – кабинет Тони Блэра – в отношении инфраструктурных компаний, разгосударствленных еще в 80-е годы. Схема состоит в применении так называемого налога на неосновательные доходы от благоприятной конъюнктуры. Сумма налога в наших условиях может равняться реальному годовому обороту, который был у компании в год ее приватизации, и чтобы учесть средства, разворовываемые тогдашними директорами через подставные компании, надо умножить объем производства на рыночные цены, не обманываясь абсолютно непригодной отчетностью по российским стандартам.
Я знаю, как это сделать, мне, как и многим другим, пришлось разгребать горы криминальных схем, обрушивших экономику в 1993-1995 годах. Этот параметр четко отражает состояние российских компаний именно в период их разгосударствления с учетом всех параметров, определявших тогда их капитализацию: мировых цен на сырье, качества управления, уровня политических рисков в России того времени и т. п.

Иными словами: каждый, кто хочет снять с повестки дня вопрос о легитимности (справедливости) своей крупной промышленной собственности, должен заплатить в федеральный бюджет России либо целевые специальные фонды (например, фонд стимулирования рождаемости, из которого будут выплачиваться пособия на новорожденных) налог в размере оборота компании в год ее приватизации. С момента выплаты собственник получает от государства и общества бессрочную "охранную грамоту" – его собственность считается законной и честной.

Легитимация должна явиться результатом осмысленного пакта между государством и собственниками, крупным бизнесом. Бизнес, который собирается жить и работать в России долго, должен пойти на такой пакт, руководствуясь непреложным принципом: лучше отдать сегодня часть, чем завтра – все. Схема единовременного налога и простота его расчета делают легитимационную процедуру прозрачной, исключают коррупцию и избирательное применение нормативных актов в этом процессе.

По моим предварительным подсчетам, качество которых ограничено условиями общей камеры и краснокаменской зоны, легитимация приватизации принесет $30-35 млрд в течение трех-четырех лет.

Открыть шлюзы

Мои критики говорят: в стране нет кадров, чтобы проводить масштабные преобразования. В процессе реформ все будет или провалено, или разворовано.
Категорически не согласен. Представители нынешней правящей элиты судят обо всех и обо всем по себе. У меня есть опыт построения крупнейшей российской корпорации – ЮКОСа. И если эта компания из позднесоветского развала поднялась до уровня мирового гиганта с $40-миллиардной капитализацией, то в первую очередь благодаря кадровой политике.
Во всех областях мы выбирали: а) лучших; б) там, где это возможно,– молодых (до 35 лет). Если бы мы, как сегодняшний Кремль, делали упор на умение соискателей рабочих мест преданно заглядывать в глаза и носить за начальником портфель, то ЮКОСа уже давно бы не существовало.

Необходимо лишь сформулировать правильные критерии отбора кадров, а талантов в России всегда было, есть и будет в избытке! Кремль отбирает людей по феодальному критерию 100-процентной лояльности и управляемости, потому и получает полную неэффективность своей и без этого архаичной "вертикали". Дееспособный человек не может быть на 100% управляемым – это удел лишь заведомых бездарностей и корыстолюбцев. Если открыть шлюзы вертикальной социальной мобильности, пригласить самых умных, образованных, а значит, амбициозных – никаких проблем с профессионалами у нас не будет. Меня умиляет околокремлевское рассуждение на тему кадров: вот, нет у нас специалистов, страдаем, гибнем, но никого в свой круг все равно не пустим, сдохнем, но профессионалов извне нашего кухонного кружка не пригласим! Что ж – результат для сравнения налицо. С одной стороны, ЮКОС 1995-2003 годов, с другой стороны, сегодняшний Кремль.

Так что – не бойтесь. Кадры есть и будут. Мы привлечем новые поколения к реальному сотрудничеству, и эти поколения построят Россию будущего. И у самих себя эти люди будущего воровать не станут.

Если же время бояться, что "вот-вот украдут", никакое движение вперед, никакие инвестиции, никакое развитие становятся в принципе невозможными.

Модернизация как спасение

Нынешняя политическая элита России ищет себе спасения в отказе от модернизации и попытках, как говорилось в добром анекдоте брежневских времен, раскачивать гниющий в тупике вагон, делая вид, что мы как будто куда-то едем. "Это что за остановка – Бологое иль Поповка?" С платформы, правда, ничего не говорят – народ безмолвствует.

Я не спорю: для многих бюрократов и пожинателей природно-статусной ренты такая модель жизни хороша. На ближайшие три-четыре года, пока не прозвонит будильник, приглашая к отбытию из страны на пляжи еще не доеденных цунами Мальдивских островов.

Но для России необходим реальный модернизационный проект. Без такового страна в новом столетии просто не выживет. Не сможет ответить на объективные исторические вызовы. Контуры этого проекта уже видны. Неподалеку, там, за левым поворотом.

4.Отзыв на статью Кризис либерализма(Михаил Кулехов)

В эти дни подсудимому Мещанского суда в далеком от нас городе Москве Ходорковскому М.Б. зачитывают приговор. Дело это, похоже, будет не скорым, и кто-то уже пошутил, что зачтение приговора Ходорковскому может стать своего рода российской традицией.

 

Мы отчетливо понимаем, что арест, суд и грядущий, скорее всего обвинительный, приговор Ходорковскому представляют собой отнюдь не «наведение порядка в стране», как то хотят показать люди, близкие к президенту В.В.Путину, но и не «расправу над олигархами» и не «наступление тоталитаризма», как говорят люди, которых так или иначе задевают происходящие события. Это – обыкновенная межкорпоративная «разборка», устранение конкурентов с привлечением к данной операции государственных силовых структур. Нормальное, вполне привычное еще со времен «перестройки» «крышевание». Ведь каков бы ни был Михаил Ходорковский, что бы он ни совершил, какие бы грешки и солидные грехи ни числились за ЮКОСом – мы вполне отчетливо себе представляем, что все (ВСЕ!) другие крупные финансово-промышленные группы занимались тем же самым. Все они получили свою собственность в результате антиконституционного переворота в 1993 году. Все они получили свою собственность в нарушение даже тех законов, которые действовали (формально действовали, если уж быть точным) в то время. Все они в своей деятельности нарушали сплошь и рядом действовавшие в то время законы – не платили налогов, выводили прибыль в оффшоры, устраняли конкурентов с привлечением криминальных структур. Ничем в этом смысле ни ЮКОС, ни лично Ходорковский М.Б. не лучше, но и не хуже ни Д…, ни П…, ни Ф…, ни В… И то, что он сидит уже полтора года, а сейчас слушает монотонное бормотание судьи Ирины Колесниковай, зачитывающей ему многотомный приговор, а остальные означенные личности на воле занимаются прежними делами, по прежней же методике, и ни с судьями, ни со следователями генеральной прокуратуры не общаются – означает лишь то, что ни о «наведении порядка», ни о каких бы то ни было существенных изменениях в социально-экономической системе страны не может быть и речи.

 

Тем не менее подсудимый Михаил Ходорковский, за время своей вынужденной изоляции, приобрел немалую популярность. Строго говоря, в этом нет ничего удивительного – умным людям тюрьма очень часто шла на пользу. В этом учреждении, понимаете ли, постоялец имеет немыслимо много свободного времени, и если он способен мыслить, то этим он и занимается, а поскольку он – хотя бы и не по своей воле – отрешен от повседневной текучки, то мысли его поневоле устремляются к горнему.

 

Наверное, именно потому появилось – около года назад – некое послание Михаила Ходорковского, поименованное «Кризис либерализма в России». Послание это вызвало натуральную бурю в кругах как либеральных, так и анти-либеральных, от полного отрицания авторства самого Ходорковского и объявления послания «подделкой спецслужб», до обвинения его в предательстве классовых идеалов или в капитуляции перед Путиным.

 

А между прочим, послание Ходорковского представляет собой интереснейший документ, значение которого далеко выходит за рамки судьбы одного отдельно взятого российского гражданина, будь он даже миллиардером мирового масштаба. И сегодня, когда подводится итог «Делу Ходорковского», самое время на это послание откликнуться. Как то и предлагает сам автор.

5.Открытое письмо Ходорковскому(от Михаила Кулехова)

Уважаемый Михаил Борисович!

 

Прочел я Ваше послание вскоре после его выхода в свет, но тогда откликов на него было несчетное множество, и не было особого смысла вплетать свой голос в вереницу голосов злорадствующих и злобствующих, с той или иной стороны критикующих оглашенную Вами позицию. Сейчас решается Ваша судьба – по крайней мере, на грядущие несколько лет – и есть смысл не спеша, внямчиво и детально, поразмышлять о проблемах, поднятых Вами. Ибо они имеют не преходящее и сиюминутное, а базисное значение для нашей страны, которую Вы, как известно, решительно отказались покидать под любым давлением.

 

Кризис либерализма, по Вашему, в России налицо. С этим невозможно спорить, наглядно наблюдая хотя бы просто результаты выборов в какие бы то ни было органы власти страны – хоть федеральные, хоть региональные и местные. И дело здесь не только в пресловутом «административном ресурсе», безусловно, играющем существенную роль в функционировании избирательного механизма. Дело, безусловно, в том, что ни лидерам либеральных партий, ни либеральным идеологам нечего предложить людям, русскому (ежели хотите – российскому) народу.

 

Вы пишете: «Причина кризиса русского либерализма – не в идеалах свободы, пусть и понимаемых каждым по-своему». Вот ключевые слова, сказанные Вами! «Каждым по-своему» - вот в чем состоит суть проблемы.

 

Да никто не против свободы! Ни коммунисты, ни фашисты, ни демократы, ни консерваторы, ни либералы, ни традиционалисты – не против свободы. А суть лежит именно в  том, что они понимают под свободой, и для кого они этой самой свободы добиваются.

 

Единственная свобода, которая имеет действительно непреходящую ценность – это свобода труда и творчества. Она, конечно, как и всякий иной идеал, не достижима вполне, но, как ко всякому идеалу, человек к ней стремится. Стремится к возможности выбирать себе место работы, выбирать, будет ли он отдавать все свое время какому-то одному делу, или же хочет, выполнив необходимый общественный труд, все свое свободное время посвятить семье, книгам или отдыху на природе. Эта свобода – свобода для миллионов, в отличие, например, от свободы избирать и быть избранным, которая – всегда и везде – интересует лишь некоторую часть активных людей, имеющих склонность к политическим интригам и борьбе за политическую власть. Средний, нормальный человек интересуется политикой в той же степени, как и европейским чемпионатом по футболу или гонками «формулы-1»: интересно, захватывающе, но сам он не собирается ни гонять мяч по зеленому полю, ни садиться за руль гоночного «болида». У него есть дела, для него более интересные. Он свободный человек.

 

В то же время нельзя не заметить, что именно реализация идей либерализма в России привела к лишению миллионов людей именно свободы труда и творчества. Закрылись тысячи заводов, прекратили свою деятельность научно-технические центры, на ладан дышит наука вообще. Образование с каждым годом становится все менее доступно среднему русскому человеку: на какие, извините, шиши будет учить своего ребенка мать-одиночка, учительница с зарплатой 3-4 тысячи, если год обучения в ВУЗах Иркутска стоит не меньше 15-20 тысяч рублей в год? У среднего человека выбор места работы съежился до минимума: грузчиком на рынок или охранником на склад – это в случае, если мы не считаем «местом работы» деятельность «торпеды» в преступной группировке или наркокурьера.

 

Свобода человека, как известно, ограничена свободой другого человека. Свобода одного зарабатывать много денег должна быть ограничена свободой другого работать там, где ему нравится, получать качественное образование и медицинское обслуживание. Молодая семья должна иметь возможность получить жилье, пристроить своего ребенка в ясли или детский сад, родители должны иметь возможность обеспечить своему ребенку хорошее обучение в школе и, если у него способностей хватит, а сами родители правильно его настроили, то и высшее образование. Сегодня всей это свободы стало неизмеримо меньше, чем было ее 20 лет назад. И это есть прямой результат реализации либерализма в России.

 

Ведь что такое либерализм? Это свобода, но только для определенной группы людей. Для сильных и подготовленных в одной, ограниченной сфере человеческой деятельности – в торговле и финансовых операциях. Да, они получили свободу. Какой у них не было при коммунистах. Они сначала получили свободу купить и продать практически все, что хочется, практически без каких бы то ни было ограничений. Если стратегическое сырье выгоднее продать за границу – оно будет продано за границу, но его не получит отечественный завод, который в результате прекратит свое существование. Рабочие этого завода – вне зависимости от собственных талантов и работоспособности – потеряют работу, и их свобода труда будет ущемлена. Но ИХ свобода не интересует либерала.

 

Либерализм требует «меньше государства». Согласно либеральной модели, государство должно отказаться от регулирования рынка, от протекционизма и стимулирования отечественного производства. К чему это приводит? К ликвидации всей нашей обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства: ведь в современном мире основные промышленные и аграрные производители – вовсе не страны Европы и Северной Америки, где высокая зарплата и куча социальных благ для граждан, а тропические и субтропические Китай, Тайвань, Таиланд, Малайзия, Бразилия, где пределом мечтаний работника является зарплата в 50-100 долларов, и можно собирать по три урожая в год. Либерализм требует снижения налогов – но государственный бюджет, строго говоря, в основном из налогов и пополняется, то есть чем меньше налогов – тем тощее бюджет, тем меньше финансирования науки и образования, здравоохранения и социальной сферы, тем больше попираются свободы граждан – свобода учиться, свобода лечиться, свобода жить по человечески.

 

Трагедия либералов в том, что они этого даже не понимают. Никогда, наверное, не забудут люди Ирину Хакамаду, когда она, приехав к бастующим шахтерам, по полгода не получающим зарплату и пожаловавшимся ей на то, что нечем кормить детей, сказала: «Ну ведь можно в лесу ягод и грибов насобирать…» После этого, действительно, 3,84 процента голосов, поданных за нее на президентских выборах, следует считать небывалым успехом, свидетельствующим лишь о великодушии и снисходительности русского народа, прощающего даже такое издевательство.

 

Таким образом, реализация либерализма в России привела к резкому уменьшению свободы для подавляющего большинства ее народа. Свобода предпринимательства, о которой так много с придыханием рассуждали либералы, далеко не для всех и каждого актуальна. Вести собственное дело – это лишь одна из форм труда и творчества, и никто и нигде не доказал, что индивидуальный предприниматель умнее, честнее, значимее или ценнее для общества, чем рабочий у станка или конструктор в КБ, добросовестно выполняющий свою работу. Каждый из них выполняет свою общественную функцию – и его свободное право выбирать, в какой сфере и в каком качестве трудиться на благо общества. Либерализм же, реализация которого привела к лишению миллионов людей свободы выбора – работать на уже существующих предприятиях или собирать в лесу черемшу и продавать ее на рынке – самым решительным образом покушается на базовые свободы человека. На его свободу труда и творчества.

 

Золотые Ваши слова: «Пришло время спросить себя – что ты сделал для России». Боюсь, очень многим либералам будет страшно трудно честно ответить на этот вопрос. Они могут сколько угодно говорить, что боролись с ненавистным тоталитарным режимом, что ликвидация коммунизма была необходимостью для России. Нет спору, коммунистическая система в ее «застойном» варианте слишком жестко регламентировала свободу человека, слишком ее ограничивала. А реализация другого «-изма» ограничила свободу человека еще больше. И нет смысла плакаться, что теперь государство с каждым годом все больше и больше ограничивает свободы уже чисто либеральные – свободу избирать и быть избранным, свободу политических партий и свободу прессы. Это совершенно логический результат ограничения главной, единственно непреходящей свободы человека – свободы труда и творчества. Ведь Вы сами пишете: «Идеология бизнеса – делать деньги. А гражданское общество чаще мешает бизнесу, чем помогает. Предпринимателю гораздо легче договориться с горсткой в меру жадных чиновников, чем согласовывать свои действия с разветвленной и дееспособной сетью общественных институтов».

 

Да, Михаил Борисович, «бизнес не взыскует либеральных реформ в политической сфере, не одержим манией свободы». Поэтому безграничная свобода бизнеса, которую отстаивает русский либерализм, с неизбежностью ведет к ликвидации свободы вообще, к превращению России в объект дележки небольшого числа олигархических группировок, а так называемая «политическая борьба» превращается просто в конкурентную грызню «жирных котов» за право ухватить себе очередной лакомый кусок. Жертвой этой грызни стали и Вы. К свободе – для русского народа, а не для «жирных котов» - либерализм не имеет ни малейшего отношения. Свобода непременно связана с ограничениями – со свободой другого. А творчество – свобода которого, повторяю, является главной, единственной свободой, которая имеет самостоятельную ценность – неразрывно связано с ограничениями: ведь и червяк не сможет никогда встать на ноги, в отличие от человека, свобода которого серьезно ограничена скелетом.

 

Кризис либерализма, Михаил Борисович, не связан с конкретными людьми или конкретными их действиями. И убожество – моральное и интеллектуальное - конкретных вождей либерализма, и их совершенно скандальные выходки, мерзости которых они даже не понимают, связаны как раз с идеологической основой, которой они руководствуются. С приватизацией ими свободы, если уж начистоту. Они решили, что свобода существует только для них.

 

А это неправда.

 

Либерализм не приносит свободы. Никому, кроме некоторой, ограниченной кучки людей. Кучки баронов, которые беспредельно – «свободно» - распоряжаются судьбами миллионов.

 

Это дорога не ведет к Храму. Она ведет куда-то в другое место. Поэтому русский народ по этой дороге идти не захотел.

 

Я искренне желаю Вам всего доброго и скорейшего завершения того кошмара, который творится с Вами. Я знаю, что это такое, и желаю Вам скорейшей воли.

 

И свободы.

 

Михаил Кулехов        

6.Открытое письмо Михаила Кулехова на статью "Левый поворот"(Михаила Ходорковского)

Слева направо

 

Самый знаменитый заключенный России скучать народу не дает.

 

Времени у него много, и чем-то его надо занять. Тем более, что впереди еще семь лет отсидки, а человеку, привыкшему много работать, столько лет вынужденного безделья – это страх смертный.

 

Впрочем, может быть и не семь… Ведь, коль скоро «дело Ходорковского» называют политическим делом, то несомненно тогда одно: любые политические перемены в нашей стране могут непосредственно повлиять на его дальнейшую судьбу, и, при определенных условиях, способствовать его значительно более раннему освобождению.

 

Во всяком случае, такой вариант вовсе не исключается. И поэтому Михаилу Ходорковскому не может не быть интересно, какова же политическая ситуация в России сегодняшней, как было, что есть и чем там сердце может успокоиться.

 

Не может не быть это интересно и нам, хотя и пребывающим на воле, но все в той же самой стране. Хотя у Ходорковского перед нами преимущество в том, что крыша над головой и размер питания, минимально достаточный для жизни, ему теперь государство гарантирует, в отличие от всех нас, кто на воле. Но, так или иначе, жить нам предстоит в одной стране, и мы просто обязаны иметь свое о ней представление.

 

Итак, Михаил Ходорковский, «Левый поворот». Мне уже случилось выступить с ответом на первое послание МБХ, «Кризис либерализма в России». Его новое обращение во многом с тем, первым, перекликается и выглядит как его продолжение, как очередная глава одной и той же эпической поэмы. Поэтому не оставлю своего заочного собеседника без ответа я и на этот раз.

 

Уважаемый Михаил Борисович!

 

Не знаю, получили ли Вы мое предыдущее послание. Во всяком случае, ваш «Левый поворот» местами выглядит как прямой на него ответ. Может быть я и ошибаюсь, но тем не менее, переписку мы продолжим.

 

Скорее всего, Вы уже и сами знаете, какой резонанс вызвало это Ваше послание, как, впрочем, и первое. И, как и первое Ваше послание, «Кризис либерализма в России», «Левый поворот» вызвал лютую и злобную реакцию многих из тех, кто считает себя самыми либеральными либералами и наидемократичнейшими из демократов. Короче говоря, либерал-большевиков, в той или иной степени определяющих политику России в последние 15 лет.

 

Да, сейчас наиболее экстремистское их крыло отодвинуто от власти. Оно себя сегодня обозначает в качестве «демократической оппозиции». Называя себя при этом как правило «правыми». Правый либерализм, правые идеи…

 

Но, как писал полтора десятка лет назад наш земляк, Валентин Распутин, понятия «левый» и «правый» применимо к политическому спектру сейчас совершенно перепутаны. Ничего не изменилось в этом смысле и 15 лет спустя, и это приходится констатировать как факт, не подлежащий сомнению.

 

Ведь что такое понятие «правый» в его политическом значении? Правый – это тот, кто уважает закон, традицию, собственность. Для кого важна нерушимость закона – вне зависимости от того, принят он волею государя императора или же всенародным волеизъявлением. Для кого, помимо буквы закона, важно и соответствие его сложившимся за тысячелетия в народе нашей страны традициям, которые, конечно же, выше писанного закона. Ибо сложились не просто так, не с бухты-барахты, по странному капризу пресловутых «маргиналов», которых так любят проклинать те, кто по странному недоразумению назвал себя «правыми», а в полном соответствии с конкретными и насущными условиями жизни именно в нашей, отдельно взятой, единственной и неповторимой стране, с теми потребностями, которые стоят перед живущими в ней людьми и с теми историческими задачами, которые так или иначе, но неизбежно придется нам, нашей стране и нашему народу решать.

 

И если писаный закон, придуманный самыми учеными и образованными людьми, обладателями дипломов, ученых степеней и лауреатских лавров, противоречит вековой традиции, то подлинно правый сделает непременный вывод, что этот закон вреден и подлежит изменению. Дабы привести его в согласие с традицией.

 

Это прямо следует из самого определения: правый – это тот, кто выше закона ставит право, то есть норму, основанную на традиции.

 

Настоящий правый, кроме того, уважает собственность. Нет, сказать «священная частная собственность» правый скорее всего сказать не может: как человек, уважающий традицию, правый четко знает, что свят, во первых, только Бог, а во вторых – не бывает свято то, что имеет цену. Но собственность – это важный элемент общественного устройства, и отношения собственности в данной конкретной единственной и неповторимой стране основываются именно на традиции, уважаемой правым. Поэтому, невзирая на те или иные личные предпочтения, на свою нелюбовь к чиновникам и уважение к частной инициативе, правый политик всегда уважает ЛЮБУЮ собственность, частную ли, государственную, колхозно-кооперативную, муниципальную – просто СОБСТВЕННОСТЬ, как нечто стабильное и служащее основой для устойчивости человеческого бытия.

 

Поэтому никак не могут считаться «правыми» политиками те, кто, во-первых, приветствовал развал своей собственной, традиционно сложившейся страны. Какими бы лозунгами про «общечеловеческие ценности» они ни прикрывались – любой, кто согласен с развалом СССР, безусловно левый, причем можно сказать, что ультра-левый, так как в его мотивах явственно читается определение исторической роли, данное России Троцким: «вязанка дров в костер мировой революции». Замените здесь «мировую революцию» «мировой демократией» - и получите типичное высказывание политика из плеяды тех, кто по странному недоразумению слывет у нас сегодня «правым»…

 

Никак не может считаться «правым» тот, кто приветствовал – а тем более способствовал – перевороту в сентябре-октябре 1993 года. Ведь Вы, в то время уже достаточно компетентный в проблемах власти человек, хорошо помните, что началось все с указа президента Ельцина №1400, согласно которому он единоличным решением распустил парламент и объявил верховной властью себя, любимого. И тут же, буквально через два дня, этому его деянию дал свою квалифицированную оценку Конституционный суд, назвав указ президента неконституционным, а самого его – подлежащим смещению с поста. Здесь и закон, и право, и единственно возможная и не подлежащая оспариванию правовая оценка – все сошлось на одном: президент Борис Ельцин не прав! Тем не менее ряд известных политиков, не вполне еще забытых и поныне, поддержали это его неправое дело – но почему-то, с какого-то непонятного перепугу, полагают себя «правыми»!

 

А чем, позвольте спросить, они по большому счету отличаются от большевиков  образца 1917 года?

 

Как говорил Михаил Бакунин, велика ль разница, будет красной или трехцветной та дубинка, которой тебя будут лупить?

 

А может ли быть правым тот, кто, наплевав на право собственности, проводил приватизацию сразу после ельцинского переворота? И ладно бы, если бы речь шла о возврате собственности прежним владельцам, о «реституции». Тогда бы элементы «правизны» как-то проглядывались. Но ведь нет – никто не потребовал назад помещичьих земель, вотчин или майоратов… Приватизации подверглись предприятия, созданные во время СССР, изначально созданные как государственные, созданные в результате существования плановой, управляемой государством экономики. Вы, как человек достигший определенных успехов в экономике, не можете не понимать, что ни в какой другой экономической системе не могли быть построены ни БАМ, ни БрАЗ, ни АНХК, ни все остальные предприятия, попавшие под приватизацию. Это мероприятие – приватизация – ни в коем случае не может называться проявлением «правой» политики, и является обыкновенным большевизмом, который столь емко и точно описан словами Шарикова в романе Булгакова: «отнять и поделить». Именно – отняли не ими созданное и поделили между своими.

 

Полагаю, Михаил Борисович, что я вполне четко обосновал, почему, невзирая на какую бы то ни было слащаво-либеральную риторику, у руля в нашей стране все последние 15 лет стояли совершеннейшие левые экстремисты, которых я, полагаю, с полным на то основанием, именую либерал-большевиками.

 

«Диктатура, как власть, не обремененная законами» (В.И.Ленин, «Государство и революция», Разлив, 1917) – это как раз о них: диктатура, возникшая в результате военного переворота, постоянно нарушающая даже ею же, диктатурой, принятые законы. Примеры, полагаю, приводить излишне…

 

Еще великий китаец Кун Цзы 2500 лет тому назад сказал: всякое дело начинается с исправления имен. Поэтому сложно, если вообще возможно, строить политические прогнозы, а тем более политические планы, находясь в плену ложных определений.

 

Между прочим, на «левом» фланге, которому Вы прочите грядущее политическое возрождение, дела тоже не лучшим образом. И проблема тут далеко не только в активном противодействии властей, успешно ведущих провокационную деятельность, направленную на раскол «левых» партий, создающих то «параллельную компартию», то «Родину №2». Своих конкурентов положено устранять любыми способами, не мне Вам об этом рассказывать, а конкурент в политике – то же самое, что и конкурент в экономике.  Дело в том, что левые так до сей поры и не смогли дать честную и адекватную оценку тому историческому периоду, который связан с реализацией левых идей, то есть – ХХ веку, временам «реального социализма». Коммунисты просто утверждают, что все было хорошо, и самое большее, на что они идут – это дежурные «слова осуждения сталинизма», опять-таки без попытки анализа причин и истоков этого неоднозначного – и, между прочим, наиболее динамичного - периода нашей истории. Еще более идейно эклектична «Родина», так и не продвинувшаяся дальше «природной ренты», которую она предлагает взимать с олигархов для финансирования социальных программ. Ясно, что идейный кризис «левых» и неизбежная при этом их неспособность предложить народу политическую, экономическую, духовную, наконец, программу, за которую не жалко умереть и не стыдно драться, не позволит им – не преодолевшим свое духовное оскудение – стать реальными лидерами народа.

 

Кстати, именно в этом – в отсутствии реальной оппозиции – и кроется, по-моему, причина столь глубокого нашего падения и столь невеселой нашей перспективы на ближайшее будущее.

 

Среди тех, кто выступил с критикой Вашего «Левого поворота», мне больше всего запомнилось выступление Леонида Радзиховского в «Независимой газете». «Почему же МБХ, - пишет он, - забыл еще один весьма хороший и популярный левый лозунг «Россия для русских»? … идейка-то энергичная, руки так и чешутся, греет электорат, как говорится, не хуже денатурата»…

 

Оставим на том, что заменяет автору совесть, и ложь о том, что «Россия для русских» - это левый лозунг (сколько мне известно, использует его главным образом Либерально-демократическая партия России – а уж ее, как бы ни относиться к В.В.Жириновскому, к «левому» крылу отнести просто невозможно), и его снобистскую рифмочку про электорат и денатурат. Сосредоточимся на сути вопроса. Если Леонид Радзиховский не согласен с тем, что Россия есть и должна быть – для русских, то можно спросить его: а для каковских же тогда? Для японских? Для китайских? Или Радзиховский все-таки полагает, как либерал, что именно для американских? Почему он полагает, что русские люди (а в России, если Радзиховский не понимает, живут все же русские – причем не какой-то процент, и даже не «большинство населения»: строго говоря, всякий, кто своей Родиной полагает Россию, является русским, несмотря на то, что по национальности он может быть великороссом, татарином, евреем или бурятом) не должны считать свое Отечество принадлежащим по праву им и существующим для них?

 

Из всего этого следует несколько следствий.

 

Во-первых, «правых» на политическом горизонте России на сегодняшний день не существует. К ним нельзя отнести ни «партию власти», Единую Россию, которая одобряет вполне нелегитимные действия президента В.В.Путина, ни оппозиционные СПС или Яблоко (не будем говорить о практически сейчас не существующих «новых демократических движениях», которые не успели себя еще никак зарекомендовать), так как они не отмежевались от большевизма 1990-х.

 

Во-вторых, сегодняшние «левые» сегодня недееспособны, так как не произвели «исправления имен», не выяснили причин крушения коммунистического идеала в 1980-е годы, не проанализировали, отчего же все-таки рухнула «сверхдержава номер два», в то время как рядышком, практически одновременно, вырастает на глазах в сверхдержаву коммунистический Китай. Это ведь не шуточки, всему этому есть самые серьезные причины и основания, и нельзя просто списать неудачу на «происки империалистов» или банальное предательство в структурах власти СССР. Да, было и то, и другое – но сам факт происков или предательства не может служить объяснением причин, ведь и у самих этих фактов есть свои причины, которые «левые» не решаются проанализировать.

 

И, наконец, самое главное.

 

Россия сегодня нуждается не просто в «левой» или «правой» идее. Россия, наша Родина, нуждается в идее национальной. Которая может – и должна – соединять в себе и левые, и правые элементы. Правые – уважение к закону и праву, следование национальным традициям. Левые – решительность и революционность в восстановлении национальных традиций и в следовании национальным интересам.

 

В общем, то, что принято называть Третьим путем.

 

Потому, что Родина всегда права. Но даже если она не права – она же ведь наша Родина…

 

Всяческий Вам удач, Михаил Борисович, и скорейшего чистого неба над головой.

 

Михаил Кулехов